Зверь в каждом из нас - Страница 52

А потом все повторится. И так до полной победы… И до полного краха веры в заповедь «не убий».

* * *

– Что там у тебя стряслось? – тихо спросил Золотых, когда наконец удалось отогнать всех посторонних. Даже тех, кто, выпучив глаза, размахивал какими-то экстренными пропусками.

Коршунович всмотрелся в глаза коллеги и старого друга. И, как головой в омут бросился, выдохнул:

– Семеныч, по моим данным получается, что переворот в Ашгабате санкционировала и подготовила Сибирь. Я хочу узнать у тебя – так ли это?

– Что? – опешил Золотых. – Ты в своем уме, старик?

Коршунович вежливо развел руками.

– Семеныч… Сам понимаешь, как российский разведчик я уже попал на пожизненное заключение, раз тебе это говорю. Я у тебя как у старого пса-соратника спрашиваю: это так? Мы все – просто пешки в игре президентов? Или?

В следующую секунду Коршунович осознал, что в голове генерала Золотых что-то ощутимо сдвинулось и завертелось. Разве что не щелкнув и не зажужжав при этом. Слова Коршуновича скоррелировали с некими неизвестными пока россиянину фактами, и мыслительная машина пришла в движение. Золотых думал, сопоставлял и делал выводы.

– Постой… Откуда у тебя такая информация? Впрочем, погоди, я попробую угадать. Агенты из Ашгабата? Обмененные. Так?

– Именно.

– Вот оно что…

Золотых молчал почти полминуты.

– Да, Палыч. Да. По моим данным за переворотом стоит Европа. Источник тот же. И, кажется, я понимаю что это значит.

– Деза из Ашгабата?

– Несомненно. Знаешь, теперь мне становится понятно, что агентов наших обработали довольно топорно, наспех. Наверное, времени для подготовки не хватило. Но если бы… если бы они знали, что здесь топчут пески не президенты, а два старых битых пса, которые могут неожиданно похерить профессиональный долг, потому что верят друг другу больше чем президентам…

– Семеныч, – Коршунович приложил гигантское усилие, чтобы сдержать коварную, неожиданно навернувшуюся слезу. – Не говори красиво…

– Палыч, мы их точно прижмем! – сказал Золотых и в голосе его сквозила такая праведная убежденность, что Коршуновичу даже стало немного жаль обреченного на неминуемое поражение противника. – Е-мое! Могли ведь на ровном месте споткнуться…

«Надо же, – боялся поверить Коршунович. – Мы выяснили все несколькими фразами! За пару минут! Черт, теперь я лучше понимаю дельцов, которые могут пригнать партнеру грузовик золота просто под честное слово. Правда, смотря какому партнеру. Лично мне слова Золотых вполне хватит, чтобы рискнуть грузовиком золота, если он у меня когда-нибудь будет…»

Золотых уже подозвал своих помощников и что-то резко втолковывал, обращаясь в основном к Степану Чеботареву.

На поясе коротко пискнула мобила; Коршунович машинально сгреб ее рукой.

– Коршунович!

– Палыч? – узнал он голос Шабанеева. – Я проанализировал входные сообщения. Вывод однозначный: Европа. Нас в грязной игре подозревает Европа.

– Понял, Ваня, – сказал Коршунович. – Пока ничего не предпринимайте. Жди, я как раз с Золотых совещаюсь…

Генерал, словно почувствовав, умолк и, по-прежнему окруженный свитой, выжидательно глядел на Коршуновича.

– Все сходится, Семеныч, – сообщил россиянин. – Нам накапали на Сибирь. Вам – на Европу. А Европе – на нас. Круг замкнулся.

Золотых хмыкнул – даже с некоторым, вытеснившим усталость, азартом.

– Знаешь, Палыч, у меня такое ощущение, что мы в ближайшее время будет иметь счастье беседовать с господином Шольцем.

Коршунович, помалу заражаясь тем же азартом, с готовностью выставил на всеобщее обозрение мобилу.

– Вызывать?

– Вызывай. Думаю, это должен сделать именно ты.

Коршунович молча набрал трехзначный номер.

– Але! Коршунович, Россия. Господин Шольц, генерал Золотых и я считаем, что нам немедленно – подчеркиваю: немедленно – нужно провести закрытое совещание. Поскольку линия вот-вот сдвинется, думаю разумно будет провести его в штабном махолете генерала Золотых. Да, уж поспешите.

Он отключился и взглянул на Золотых.

– Сейчас будет. Но, кажется, он прибудет со спецназом.

– Не доверяет, значит…

– Я бы на его месте тоже не доверял.

Коршунович уже вызывал Шабанеева.

– Ваня? Подготовь-ка мне распечатку итоговой сводки по отчетам Домкрата, Методиста и Стоппера. Под доступ альфа. Ага, одного экземпляра хватит.

– Пойдем, – сказал Золотых и направился к туше махолета, вытянувшейся на песке метрах в ста от места исторической беседы.

Коршунович, не мешкая, направился за ним, удивляясь, когда и куда успела рассосаться многочисленная свита генерала. Ведь генерал, грузно увязая в песке и попирая колючку, шел к махолету в полном одиночестве.

* * *

Золотых и Коршунович не ошиблись: майор вэ-эр Европейского Союза Манфред Шольц действительно появился у штабного махолета в сопровождении десятка рядовых-спецназовцев и капитана-сенбернара. У капитана, как и у всех его соморфемников, был очень печальный взгляд – наверное, из-за опущенных уголков глаз и чуть отвисших век. Чем-то его бесконечная печаль напоминала обычное выражение лица утерянного и вроде бы снова найденного агента Шерифа, Арчибальда де Шертарини восемьдесят восьмого.

Коршунович, ничего не объясняя, мрачно и вообще молча, подал Шольцу распечатки и вернулся в махолет.

Вокруг царила предотлетная суета. Линию противостояния ашгабатцев переносили на пару километров ближе к городу – защитников как раз оттеснили и территорию зачистили от возможных отставших.

Шольц документы просмотрел лишь вскользь; затем жестом отослал спецназовцев и так же молча направился к люку махолета. Его сразу направили в отсек, где находились Золотых и Коршунович.