Зверь в каждом из нас - Страница 28

Вопросы, вопросы… Раньше Юрий почему-то редко задумывался о подобных вещах. А теперь – все чаще.

Самолет зарулил на посадку и стал снижаться. Рихард заворочался в кресле, открыл глаза.

– Что? Прилетели? – справился он сиплым со сна голосом.

– Ага.

Потянувшись к иллюминатору Рихард выглянул и скривился, словно увидел там что-то осточертевшее ему еще до рождения. Потом оглянулся на русских, сидевших в середине маленького пассажирского салона. Русские вполголоса переговаривались.

Толчок, еще толчок… Махолет скользит по песку, быстро теряя скорость. И вскоре – все, остановка.

Из кабины тотчас показался пилот-пинчер.

– Все! – весело сообщил он тоненьким писклявым голоском. – Земля!

Русские принялись отстегиваться и вставать. Встали и Юрий с Рихардом. Бортселектолог возился с устьем пассажирского люка. Несколько секунд, и люк ушел в сторону, а в самолет ворвалась плотная и тугая волна каракумского жара растворенная в лучах неистового, яркого-яркого солнца.

– Фу-ты, – обронил кто-то из русских. – Прямо, баня…

Было действительно очень жарко.

– Панамы не забывайте, – насмешливо посоветовал кто-то из встречающих. – А то десять минут – и здравствуй медпункт. Живо лобики напечет…

Русские принялись беззлобно огрызаться.

А Юрий решил не экспериментировать – послушно натянул на пшеничную голову выданную еще в тайге под Алзамаем панаму и ступил на трап.

Жара казалась почти осязаемой.

* * *

Весточку Арчи решился отправить на третий день после переворота.

Утром, после всей неизбежной суеты и коротких штурмов, волки вернулись на «Чирс», предоставив Варге, пограничным чинам и невесть откуда вынырнувшим функционерам из оппозиции право играть в большую политику, надувать щеки перед телекамерами и произносить в эфир проникновенные речи.

Два полных дня в нескольких километрах от базы, у пасти небольшого ущелья, возводился городок. Пузатый селектоид с огромным ковшом ловко и неутомимо копал капониры, волки натягивали над ними маскировочные сети. Другой селектоид, похожий на иссиня-черного земляного червя, тянул от самой базы узкую, метровой глубины траншею. В траншею укладывался силовой электрический кабель (Арчи догадался, что волкам органическое питание не подходило), после чего червь траншею сразу же засыпал. Из Ашгабата то и дело приезжали грузовики с оборудованием – тоже сплошь неживым, механическим.

На Арчи никто не обращал внимания; Расмус за два с дня потревожил его всего лишь дважды, оба раза вечерами. Ядвига, свыкнувшаяся со спокойным нравом подопечного, расслабилась, и бдила уже не так неусыпно как раньше. Во всяком случае, у Арчи появились окна в несколько минут, когда за ним вообще никто не подглядывал. Поэтому ближе к обеду третьего дня он решил действовать, тем более, что его с утра никто не поднял и не потащил к городку, помогать. Естественно, в качестве «подай-принеси-подержи».

Сразу после завтрака, когда волки гурьбой потянулись в курилку под туи, Ядвига взяла Арчи за рукав и отвела в сторону.

– У нас сегодня вроде как выходной, – сказала она. – Купаться будем?

Арчи с сомнением глянул в сторону боксов – там вовсю ворочались разбуженные джипы и строительные селектоиды. Как вчера, как позавчера. Да и первые курильщики уже брели к воротам.

– У нас – это значит у тебя и у меня, – пояснила Ядвига. – Сегодня начинают монтировать портал.

– Чужие глаза? – догадался Арчи. – Мне теперь на Хендывар путь заказан?

Ядвига вздохнула и опустила взгляд.

– Арчи… Нам ведь нужно выжить. В условиях вашей, земной экономики. Мы намерены торговать технологическими разработками. Отсюда и неприятие чужих глаз.

Арчи это и сам прекрасно понимал. Поэтому дежурно улыбнулся и попытался вильнуть в сторону:

– Ты говоришь как экономист, а не как спецназовец.

– А я и есть экономист, – улыбнулась Ядвига. – Спецназ – это хобби. Ну, и спорт, если угодно.

– Ничего себе спорт для женщины, – буркнул Арчи.

– А что? – Ядвига слегка ощетинилась. – Ты сторонник само собой разумеющегося мужского превосходства?

– А ты – феминистка?

Ядвига моментально успокоилась.

– Вообще-то, нет. Но и с судьбой кухонно-постельной приставки к мужчине я не согласна.

– О как… – пробормотал Арчи. – Знаешь, а ведь я тоже не одобряю такую судьбу. В смысле, как мужчина не одобряю такой подход к женщинам.

– Даже так? – Ядвига, казалось, забыла обо всем на свете, кроме этого разговора. – А какой подход ты одобряешь?

– Ну… Люди ведь разные, – попробовал вывернуться Арчи. – Думаю, для каждой конкретной пары подход формулируется по-разному. Надо просто видеть в партнере в первую очередь человека, а не инструмент. Разве нет?

Ядвига долго – секунд двадцать – смотрела Арчи в глаза, а потом неожиданно закинула руки ему за шею, коснулась губами его щеки и тихо попросила:

– Увидь во мне человека…

А потом развернулась и пошла к жилому корпусу.

– Я переодеваться, – бросила она через плечо. – Через десять минут на пляжике.

Именно в этот момент Арчи принял решение: сегодня.

Текст Арчи давно составил в уме; вместо салфеток умудрился даже раздобыть плотный писчий пластик, который не боялся воды.

Сначала он хотел написать записку в сортире, но все же убоялся скрытых селектоидов наблюдения. Поэтому он просто пошел к пруду-бассейну, неторопливо разделся и улегся на глиняном пляжике.

Вдалеке сновали волки, отправляясь на Хендывар. Большая их часть обитала прямо там, под тентами, в капонирах. Но офицерский состав разместили на «Чирс», тем более, что Варга и десятка два его помощников прочно застряли в Ашгабате, а значит освободилось несколько квартир-номеров в жилом корпусе. Местных, из обслуги «Чирс», Арчи видел редко, исключая разве что охранников. Эти на виду оставались всегда.