Зверь в каждом из нас - Страница 25

– Я могу поручиться, господин президент, что если геном волка или волчьими технологиями завладеет кто угодно – мы, Россия, Европа, Америка, Пасифида – о стабильности в ближайшие годы можно смело забыть. Все это нужно уничтожить, а не захватывать.

– О том и речь. Мы, Россия и Европа действуем сообща и склонны друг дружке доверять. А вот за действия Турана поручиться, увы, никто не решается. Поэтому операция в Ашгабате должна произвестись силами России и Сибири при посильной поддержке Европы и Балтии. Ни единый человек со стороны Турана и Японокитая в этом участвовать не должен. Вам понятно?

– Так точно, господин президент. Откровенно говоря, я предвидел такое развитие событий. Именно поэтому я и выбрал место под будущий штаб у северных границ Туркмении, а не у южных.

– Мне нравится ваша прозорливость, генерал. Мне импонирует ваша дальновидность и трезвость в умонастроениях. И все же я осмелюсь дать вам совет: не все, что вы думаете, стоит произносить вслух. И тем более облекать в такие… смелые обороты. Вы понимаете о чем я?

– Понимаю, господин президент. Спасибо за совет. Следует ли рассматривать вашу информацию как приказ оказывать поддержку России и Европе?

– Следует. России, Европейскому Союзу и Балтии. Но в первую очередь – всегда России. В сущности, операция возложена на наши государства. Европа и Балтия только оказывают помощь. Подробности и уровни секретности и полноты сводок для всех стран-участниц альянса высланы вам дипломатической почтой. Начинайте стягивать силы к границам Туркменистана…

– Простите, что перебиваю, господин президент. Силы давно стягиваются, и отчасти уже даже на местах.

– Отлично. Напоминаю, что туркменские границы пока – подчеркиваю, пока! – по-прежнему неприкосновенны. Но когда понадобится, вы должны в кратчайшие сроки достичь Ашгабата.

– Собственно, десантная операция уже планируется, господин президент.

– Не тяните с этим. С этим нельзя тянуть.

– Господин президент, у меня во-первых мало данных, а во-вторых я как и раньше связан по рукам и ногам вашими запретами. В таких условиях операцию возможно распланировать разве что вчерне, в самых общих чертах.

– Запреты, генерал, не от хорошей жизни, – заметил президент.

Золотых слегка – самую-самую малость – порадовался: звучало это так, будто президент оправдывается. Перед ним, вчерашним полковником-безопасником.

И еще Золотых подумал: а сумеет ли он в случае чего нарушить президентский запрет? Нарушить все эти чертовы дипломатические условности и атаковать волчье логово без всякого приказа, просто по велению совести и здравого смысла? Найдет ли силы взвалить ответственность на себя?

В конце-концов, он призван защитить мир, а не скользких, как омули, политиков, этим миром управляющих. Людей защитить, миллионы мирных и беззащитных перед хищниками людей.

– Господин президент, я попрошу информировать меня о ходе переговоров с новым правительством Туркменистана каждые четверть часа. Это не каприз и не беспочвенная прихоть, это насущная необходимость.

– Непременно. Непременно, генерал. Ваша информация о ходе подготовки вполне нас устраивает, поэтому более ни о чем даже не напоминаю. До связи, генерал.

– До связи, господин президент.

Золотых опустил трубку на ушки сбоку от пульта закрытой правительственной связи и устало провел рукой по лицу.

– Надо поспать, – тихо сказал он. – Хоть немного.

Диван очень удачно располагался буквально в двух шагах.

Отключился Золотых мгновенно, едва голова коснулась цветастой подушки.

* * *

Когда официально сообщили об Ашгабатском перевороте группа Коршуновича находилась в тайге, под Алзамаем. Россияне еще толком не успели обжить притянутые в окрестности бывшей волчьей базы вагончики-теплушки на массивных роговых полозьях.

Сообщение прошло днем, часа в два местного времени, по сибирскому каналу новостей «ТВ-МиГ». Большинство россиян в этот момент находились на объекте; Коршунович тоже. На мчащегося сломя голову от оперативной теплушки Ивана Шабанеева, спеца-компьютерщика, трудно было не обратить внимание.

– Что там, Ваня? – стараясь хранить хотя бы внешнее спокойствие спросил Коршунович.

Рядом выпрямился Виталий Лутченко, оторвавшись от очередной распечатки аналитиков.

Группа со вчерашнего дня ожидала новостей: сибиряки намедни сообщили, что в Ашгабате объявились Саймон Варга и Сулим Ханмуратов, предположительно контактировавшие с волками и исчезнувшие вместе с ними. Причем, объявились открыто, что выглядело неописуемой глупостью. А значит – что-то за этим неожиданное крылось.

Шабанеев молча сунул в руку шефу селектоид-полиморф и коснулся сенсора «Воспр», а сам тем временем попытался отдышаться.

– Совсем ты форму потерял, – буркнул Коршунович неодобрительно. – Думаешь, раз спец, можно жирком обрастать?

Шабанеев молча отмахнулся, а в следующий момент Коршуновичу стало не до одышки своего подчиненного: он вперился в глаз-экранчик и затаил дыхание.

«Сегодня ночью в столице Туркменистана Ашгабате группой патриотически настроенных офицеров пограничной охраны был осуществлен государственный переворот. Президент страны Кокташ Алескеров взят под стражу и объявлен низложенным вместе со всем кабинетом. Руководство страной возложил на себя некто Саймон Варга, доселе возглавлявший анонимную миссию в Туркменистане…»

Коршунович лихорадочно принялся крутить ус антенны, но тут же сообразил, что сигнал идет не из эфира, а в записи, и ограничился увеличением яркости. Но увы: кадров прошедшей ашгабатской ночи странслировали очень мало, в основном показывали миловидную дикторшу с очень серьезным видом читавшую экстренное сообщение. Глаза у дикторши были совершенно квадратные и растерянные – она, казалось, и сама не верила в то, что произносила.